Белозерск — один из древнейших городов Киевской Руси и России (название в древности — Белоозеро). В эпоху ПЦР-тестов и приоткрытых границ там удалось побывать главному экономисту отдела по управлению активами и пассивами Виктору Савоню, и, как всегда, он поделился с нами подробнейшим отчётом об этой поездке.
– Нельзя сказать, что мысль об этом путешествии пришла внезапно – ещё год назад, как казалось, я тщательно спланировал путешествие на Соловецкие острова и Архангельск. И тут грянул ковид, границы закрылись.
Мысль же о северном направлении меня не оставляла - ведь лето и на севере лето. И тут в голову пришла мысль – а не посмотреть ли фрески Ферапонтова монастыря по дороге в Архангельск? Ближайший крупный город – Череповец. И поезд ночной из Москвы до Череповца есть.
Прямо с железнодорожного вокзала Череповца я отправился в рядом расположенный автобусный. Ничто за окном автобуса не выдавало севера, лишь только раз автобус пересёк широкую полосу воды, по которой двигался небольшой кораблик. А я сначала и не понял, что это был Волго-Балт.
Вот и дорожный указатель 'Кириллов". Через несколько минут за окнами автобуса показались высокие башни монастырской ограды со шпилями.
Ещё через несколько минут автобус "по требованию пассажиров" остановился на городской площади.
Городом Кириллов стал не так давно – в 1776 году по указу Екатерины Второй. До этого была слобода при монастыре. История самого монастыря начинается ещё в XIV веке.
Мы спустились ко входу на территорию монастыря под башней с именем Казанская. От Казанской башни направо и налево уходили мощные стены XVII века с Московской башней на углу справа и с восьмигранной Вологодской на углу слева.
Взгляд на стены Нового города изнутри внушает почтение. Первый ярус – глухой, второй ярус – открытая галерея с полукруглыми арками, смотрящими на лужайку, третий ярус – открытая галерея с прямоугольными проемами, тоже состоящая внутрь. Над стеной по всей длине – крыша. Высота же стен – одиннадцать метров. Монастырь стал практически самой мощной крепостью в России, но после выхода страны к Балтийскому морю крепость значение утратила, и на территории Нового города были хозяйственные постройки и огороды.
Вот ещё факт: хоть монастырь и называется Кириллово-Белозерский, но находится он не на берегу Белого озера, а на берегу гораздо меньшего Сиверского озера, а до самого Белого озера отсюда километров тридцать. Вторую же часть названия монастырь получил по названию всего края – Белозерья.
Вообще-то на территории Кириллово-Белозерского монастыря находятся два монастыря – Малый (Ивановский), который сейчас возвращен церкви и является действующим, и Большой (Успенский), который остался музеем-заповедником. На территории Ивановского монастыря находится место, где на холме была первоначально землянка преподобного Кирилла Белозерского и где была первая часовня. Сейчас на этих двух местах, расположенных в нескольких метрах друг от друга, сооружены каменные "сени" – квадратные постройки с арками во всех четырёх стенах.
Через небольшую калитку в стене мы вышли за стену к берегу озера и пошли вдоль стены по очень зелёной траве, на которой очень явно выделялась колея. Кто же тут ездит?
В некоторых местах от стены до воды было метра три, не больше. Высокие контрфорсы поддерживали стены, а в озере бултыхались местные купальщики разных возрастов, пугая плавающих тут же диких уток.
Стены тут носили совершенно не декоративную функцию – польско-литовские войска пришли под монастырские стены в 1612 году и оставались тут целых шесть лет, несмотря на то, что уже и Москва была взята ополчением Минина и Пожарского, и Романовы уже пять лет сидели на троне. Результатом интервенции стало, что местное население сократилось на девяносто процентов. Но монастырь интервенты так и не смогли взять.
Территория Большого монастыря застроена более плотно. Справа от калитки располагается бывшая монастырская тюрьма. Свернули направо и по мощеной крупными камнями улице вышли на соборную площадь. Здесь стоял высокий одноглавый Успенский собор в окружении не таких больших церквей. Из-за этого Успенский собор кажется состоящим из многих разного размера объемов, примыкающих к нему.
Собор и церкви строились в разное время – с XV по XVIII век, а потому имеют как общие архитектурные черты, так и серьезные отличия, особенно барочная церковь преп. Кирилла Белозерского, куда мы зашли в первую очередь.
После церкви мы пошли в Трапезную палату, вход в которую совмещен со входом на колокольню, окуда открывались чудесные и совершенно различные виды на все стороны.
В первом отделении Трапезной палаты в стеклянной витрине выставлены вещи, принадлежавшие преп. Кириллу Белозерскому. Экспонаты следующей комнаты были посвящены повседневной жизни монастыря.
Замечательные царские врата с изображениями Евангелистов и сцены Благовещения, облачение церковных служителей с великолепным золотым шитьем и изображениями Пресвятой Богородицы и Младенца Иисуса, серебряные лампады, иконы, старинные книги... Богатые вклады в Кириллово-Белозерский монастырь делали знатные бояре и царственные особы. Наверное, начало положил великий князь Московский Василий Третий, который с женой Еленой Глинской приезжал сюда молить о наследнике. И наследник, который потом стал Иваном Грозным, родился. И сам Иван Грозный также не оставлял монастырь без опеки.
Выставка «Древности Белозерья» рассказывала об истории этих мест до возникновения монастыря. Белозерье было, как написано, одним из ключевых мест на пути «Из варяг в арабы». По этим местам проходит водораздел между реками Балтийского и Каспийского бассейнов. Русла рек, текущих к разным морям, были недалеко друг от друга, поэтому система волоков использовалась очень интенсивно. И практически на каждом важном волоке было поселение. А уже ближе к нашим временам и в наши времена на местах этих поселений начались раскопки, и теперь здесь вовсю представлены их результаты - предметы быта и украшения. Меня особенно впечатлила коллекция шумящих подвесок, которые носили на поясе на длинных и не очень кожаных ремешках. При движении подвески издавали шум. Стилизованные птички, собачки, и особенно многоногие лошадки были выполнены с ювелирным искусством и приводили в восторг. А также браслеты, шейные гривны, височные кольца, височные подвески, бусы создавали впечатления о женщинах той поры как об очень стильных.
В Успенском соборе меня сразу встречает великолепный четырехъярусный алтарь с иконой Успения Пресвятой Богородицы, с золочеными Царскими вратами и висящим перед ними серебряным витым паникадилом. И везде от пола до потолка многокрасочные росписи с сюжетами из Нового завета и жития Богородицы, изображениями Святых. Очень хороши Благовещение и Покрова. Внутри купола – изображение Христа Вседержителя.
После волны положительных эмоций иду в следующее здание – Архимандричьи кельи. Здесь снова кажущаяся бесконечное галерея искусно и вдохновенно написанных икон. Лики Святых и похожи, и непохожи. И время написания – с XV по XIX век. Снова множество искусно выполненных предметов церковного обихода: покровцы, ризы, рельефные иконы на металле и плоские – на половинках раковин, дарохранительницы.
Деревянные Царские врата с резьбой, изображающей Благовещение и Тайную Вечерю. Ещё золоченые Царские врата с изображениями Благовещения и четырех Евангелистов, но уже рисованных...
А вот ещё рядом Казённые палаты, где тоже расположилась выставка икон и скульптур из различных церквей. Было несколько необычно видеть деревянные скульптуры из православных храмов.
Дорога до Гориц много времени не заняла. Небольшой поселок на берегу реки Шексна, серебрившейся под лучами клонящегося к закату солнца, с пристанью, где причаливают круизные теплоходы, от которых экскурсионные автобусы везут туристов в Кириллов и Ферапонтово.
Монастырь также окружён стенами, в одну из которых встроен двухэтажный жилой корпус. Монастырь был издавна известен своей золотошвейной мастерской. Некоторые ее изделия я успел увидеть в Кириллово-Белозерском монастыре. Здесь тоже нашли следы российской истории – монастырь основала жена князя Андрея Старицкого, сына Ивана Третьего. Здесь были в ссылке две жены Ивана Грозного (Четвертого), дочь Бориса Годунова и княжна Долгорукова – невеста Петра Второго.
Между входом в монастырь и жилым корпусом стоят два храма – пятиглавый собор Воскресения Христова, весь в лесах, и Троицкий собор, почти кубический по форме, с полукруглой крышей и двумя полукруглыми портиками с колоннами, и с колоннами по сторонам, где полукруглых портиков не было. Один портик представляет собой алтарную часть, в другом – вход во храм. В самом храме на уровне второго яруса – галерея с балюстрадой, что показалось мне необычным, может быть, из-за того, что немного видел православных храмов в стиле классицизма.
Дорога до Ферапонтово была хоть и не основной, но вполне приличной. Не доезжая села, свернули направо и поехали на Цыпинский погост среди вовсю цветущего иван-чая.
В Цыпино находится деревянная церковь Ильи Пророка XVIII века, очень хорошо отреставрированная.
Почти сразу от входа на второй ярус ведёт деревянная лестница с перилами. С верхней площадки лестницы открывается вид на вход в большой молельный зал и в боковые галереи. Видно, что большинство внутренней обшивки стен и пол очень и свежие, но это нисколько не нарушает внутренней гармонии и наполняет храм дополнительным светом.
В молельном зале восстановлен иконостас. Все иконы выглядят очень свежими – копии (оригиналы в музее). Иконостас располагается на трёх стенах восьмерика, что производит впечатление, как будто попадаешь в добрые объятья храма. Раньше в церкви был и расписной потолок – небо, но теперь он хранится в музеях Кириллово-Белозерского монастыря.
Прочитал, что Ферапонтово входит в число самых красивых деревень России. Ожидал увидеть что-то необычное, но так и не увидел – аккуратные чистые улицы с аккуратными домами. Может, это из-за окружающей природы?
Перейдя узенькую речку, сразу увидел ворота монастыря с двумя арками разной ширины. Над крышей второго яруса возвышались две высокие и узкие шатровые башни. Две башни – не просто так: в помещениях над арками размещены две церкви – преп. Ферапонта, основателя монастыря, и Богоявленская церковь.
У подножия монастырского холма раскинулось необыкновенно синее Бородаевское озеро, на берегу которого росли в ряд сосны с пышными кронами.
Преподобные Кирилл и Ферапонт вместе пришли из Москвы на север, некоторое время жили на берегу Сиверского озера, где был основан монастырь, позже ставший Кириллово-Белозерским, а потом преп. Ферапонт ушел немного дальше и основал новый монастырь. Через некоторое время игуменом монастыря стал преподобный Мартиниан, который захоронен под ракой в церкви его имени.
Дионисий расписал собор Рождества Пресвятой Богородицы в 1502 году. К тому времени он уже был известным художником, изучал искусство художников запада и искусство составления красок. На саму территорию вход был бесплатный. За входными воротами открывался замечательный вид на монастырский ансамбль – большая двухэтажная трапезная палата, соединенная более низкими переходами с колокольней с четырехгранной шатровой крышей, от которой переходы шли к одноглавому собору Рождества Пресвятой Богородицы с круглым световым барабаном. Собор огибали небольшие галереи-паперти, к которым примыкала небольшая церковь преп. Мартиниана.
Вход для осмотра фресок Дионисия был в определенное время, до которого оставалось ещё минут двадцать. Сначала было предложено посмотреть короткий ознакомительный фильм в небольшом зале. Посетителей было немного, и можно было расположиться очень удобно. Немного истории, немного о фресках с короткого расстояния.
Портал собора, к которому вел переход, уже предвещал встречу с прекрасным - многоцветные и многофигурные фрески, изображающие сцены из рождества Пресвятой Богородицы и ее младенчества, Архангелов Михаила и Гавриила, написанные в мягких тонах, создавали настроение.
Шаг за дверь – и ты находишься в совершенно удивительном мире цвета и света. Невозможно описать все, что здесь есть. Более пятидесяти сюжетов из Ветхого и Нового Заветов, сцены с изображениями Вселенских соборов, а на колоннах ещё и изображения Святых.
Архангел Гавриил благовествует Деве Марии, волхвы скачут на лошадях поклониться Младенцу, волхвы приносят дары, Сретение Иисуса Христа, брак в Кане Галилейской, чудеса Иисуса Христа, Святые Праотцы и Отцы, Святой Николай Чудотворец с житием, Страшный суд....
Все наполнено восторгом, радостью. Просто песня в красках. Видел раньше эти фрески на фото, но никакое фото не может передать ощущения от видения наяву. Особенно ощущения наличия благодати приходили от созерцания фрески с благословляющим Спасителем в купольной части собора. Внешний свет, проникающий в окна светового барабана, делал изображение очень светлым и отличающимся от других изображений. Яркий круг на фоне более темного потолка. Незабываемо. И, надо же, солнышко решило добавить мне возможности получения положительных эмоций.
Чем больше я смотрел на фрески, тем больше проникался благодатью.
Ещё и ещё взгляд за взглядом. До чего прекрасна эта встреча!
Сорок минут прошли незаметно.
Очень небольшая по площади церковь преп. Мартиниана с двухъярусным алтарем, нижний ярус - ростовые иконы и зелёного цвета Царские врата, обильно украшенные рельефными золотыми звёздами и фигурами Архангела Гавриила и Пресвятой Богородицы, верхний ярус – три иконы необычной формы – половины эллипсов и две фигуры коленопреклоненных ангелов.
Над ракой над местом погребения преподобного – фрагменты древней фрески.
Ещё успел подняться по лестнице Святых Врат в церкви Богоявления и преп. Ферапонта.
Обе церкви объединены в одно помещение, очень узкое и не очень длинное, с двумя различающимися Царскими вратами и двумя различающимися иконостасами.
В Кириллове снова прошел к берегу Сиверского озера, чтобы найти более интересное место для фото монастыря. Обнаружил на берегу ещё одни деревянные мостки, с которых вид на монастырь был интересным. Утки, плавающие у мостков, придавали дополнительную изюминку фотографии.
Снова вошёл в ворота Нового города и прошел на монастырские стены. В самой Казанской башне можно было подняться на три яруса, но, к сожалению, посмотреть вокруг можно было только через узкие окошки с очень ограниченным обзором. На ярусе башни, с которого был вход, стояли манекены в облачении русских и польских воинов начала XVII века с оружием того времени.
После галереи через Святые ворота зашёл на территорию Большого монастыря. Слева от Святых ворот в братском корпусе располагалась последняя непосещенная выставка – монастырские кельи. Здесь были и келья монаха-переписчика книг со всеми необходимыми предметами, и келья монаха-иконописца, и просто келья. Просто келья показалась очень просторной. В ней была печка и широкие лежанки. В таких кельях, как сказала смотрительница, монахи жили по двое. Ещё интересный момент – в братском корпусе были внутренние световые дворики, которые ярко освещались светом, падающим сверху.
Да, на посещение Кириллово-Белозерского монастыря надо явно не меньше полдня, а если брать экскурсии...
Время до закрытия музеев ещё оставалось, и я решил заглянуть в музей Е.Преображенского. Экспонаты первого зала рассказывали об учебе Героя, о его первых шагах на поприще военной авиации. Второй зал был посвящён непосредственно подвигу – бомбардировкам Берлина. На стене висели карикатуры из советских газет на Геббельса, который объявлял, что сбиты несколько английских самолётов, пытавшихся бомбить Берлин. Другой рисунок изображал недоумевающих англичан – дескать, наши самолёты и в воздух не поднимались, а их, оказывается сбили. Как показывали советские данные, все самолёты благополучно вернулись домой.
Один из стендов рассказывал, как родилась эта идея – М.Водопьянов прилетел с севера на винтовом самолёте, пришел на прием к И.Сталину и предложил лететь бомбить Берлин с одного из подмосковных аэродромов. Сталину идея понравилась, однако он решил, что лучше лететь с аэродрома на острове Сааремаа, который был намного ближе к Берлину. Полет и бомбежки осуществила группа самолётов под руководством Е.Преоображенского.
Автобус въехал в Череповец, повернул за мостом над железной дорогой налево и вскоре был на привокзальной площади, откуда я пошёл искать трамвайную остановку. Трамвай в Череповце не ходит рядом с вокзалом. Зато трамвай доставлял прямо к музею.
В музей пришел за десять минут до экскурсии и был первым. Рядом с кассой музея стояла металлическая скульптура льва, толкающего передней лапой мяч. Где-то этот сюжет я уже видел, правда, в камне. Музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина, что ли?
История железоплавильного дела начинается с метеоритов, которые содержали железо. Потом человек научился плавить железо уже из руд, добываемых на земле. На Череповецких землях, как и во многих других местах, для выплавки использовались болотные руды и первичный продукт их обработки – крицы. Место нахождения болотной руды определяли просто – по цвету воды.
Болотные руды в районе Череповца через некоторое время истощились, промысел как таковой прекратился на длительное время, но в тридцатые годы XX века родилась идея создать металлургическое производство на базе привозного сырья. Выбор пал на Череповец как город, расположенный между Москвой и Ленинградом, на железной дороге, с необходимыми запасами воды – река Шексна. В то время в Череповце было около тридцати тысяч населения, что было недостаточно. Планировали привлечь осуждённых, но идея потеряла актуальность, началась Великая отечественная война, до 1950-х годов стройка оказалась замороженной. Потом проект вернули к жизни, построили комбинат и начали производить сталь. Вместе с заводом стал развиваться и сам Череповец. Население города увеличилось в разы. Завод, конечно, очень велик: площадь города - 130 квадратных километров, а площадь завода – 29 квадратных километров.
Потом экскурсия перешла уже в более производственную плоскость, экскурсовод начала объяснять разные производственные процессы – производство кокса, выплавка чугуна, выплавка стали, холодный прокат, горячий прокат... Все сопровождалось моделями коксовых батарей, плавильных печей различного типа, прокатных станов, интерактивными экранами, на которых можно было наблюдать производственный процесс и самому его регулировать.
Потом доехал до центра и двинулся в противоположную сторону от вокзала. Минут двадцать шел по совершенно современной улице М.Горького, толком не понимая, когда же начнется старый город. Решил свернуть налево и не прогадал – через сто метров под сенью деревьев стоял памятник многолетнему городскому голове – И.А.Милютину. Слева через некоторое время показался Камерный театр – дореволюционное здание из красного кирпича со многими чертами архитектуры классицизма – колонны, разделяющие окна второго этажа, треугольный фронтон над центральным входом.
По Советскому проспекту мимо филармонии и мимо часовни прошел к площади Революции, где слева под горкой стоял пятиглавый Воскресенский собор. Спустился по булыжной мостовой к набережной реки Шексна, недалеко от места, где в нее впадает река с не менее непривычным для русского языка названием Ягорба. В конце спуска стоял памятник основателям на этих землях Воскресенского монастыря, который дал начало Череповцу - преподобным Афанасию и Феодосию Череповецким.
Набережная была усыпана деревянной щепой, вода в реке была замечательного синего цвета, а слева в месте впадения Ягорбы в Шексну виднелись башни кранов.
Решил прогуляться по набережной и дойти до расположенного рядом с ней дома Верещагиных.
К сожалению, в доме только несколько небольших работ художника, не относящихся к военной тематике. Очень неожиданным оказался уголок дома, посвященный молочному производству – брат художника Николай Васильевич Верещагин был крупным специалистом в этой отрасли, даже организовал первую в России школу молочного производства.
Он-то и изобрел знаменитое вологодское масло, которое изначально называлось ни больше ни меньше как "Парижское"! Особый вкус маслу придавала технология его производства из сливок, нагретых до высокой температуры. В интерьер комнаты очень хорошо вписалась реклама механического сепаратора начала XX века. Такая вот неожиданная встреча с производством...
Дождался маршрутки и в немногочисленной компании пассажиров доехал до Белозерска.
Окно в номере было на всю высоту. За обводным каналом шел высокий вал, на котором росли редкие деревья, а за валом серебристо-стальными водами блестело само Белое озеро. Горизонт над озером был розоватого оттенка – солнце уже зашло, и только тучки ещё отражали его свет. Над розовым простиралось белесое небо. Ночь как будто и не собиралась наступать.
Утром направился в музей Белого озера, где самыми интересными оказались разделы, связанные с обитателями самого Белого озера и с рыбной ловлей.
Озеро славилось особенно судаком и снетком. До строительства плотины сюда даже заходила белуга.
Рассказывалось о снетке, что это озёрная форма корюшки, и ещё с XVIII века считается местным "продуктовым брендом". Слава белозерского снетка была знакома многим любителям вкусно поесть в России. Особый вкус белозерской рыбы, особенно снетка, объясняли качеством воды. Когда снеток шел на нерест в реки, в реке он из белого превращался в серый и становился не таким нежным на вкус.
Прошел до Успенского собора. С виду он совсем простой – прямоугольный объем, разделенный широкими пилястрами, с пристроенной трапезной, четырёхскатная крыша с пятью главками серебристо-серого цвета.
Вступил в молельный зал и снова обо всем забыл. Вроде бы собор казался невысоким, но какой высокий пятиярусный иконостас, который венчает распятие, заключённое в металлическую полоску в виде неправильного эллипса, повторяющего форму креста! Словно устремляется к небу. По сторонам от распятия – Пресвятая Дева Мария и Иоанн Евангелист. Иконы полны красок и благодати. Боковые алтари тоже были выполнены великолепно, украшены золочеными витыми колоннами и орнаментом. Резные декоративные элементы, как казалось, занимали большую площадь, чем иконы. Темная благородная патина покрывала золоченые декоративные элементы.
Экскурсия в краеведческом музее началась с Повести временных лет. "Синеус сел на Белом озере". Но где конкретно он "сел", существует много версий. Но большинство склоняется к тому, что город был основан на месте, где река Шексна вытекает из Белого озера. Хотя есть версия, что это его второе место. Сначала было небольшое поселение на одном берегу, потом стало потихоньку увеличиваться, перебралось и на другой берег. Некоторое время здесь даже было самостоятельное удельное княжество. В конце XIV века пришли новгородцы и сожгли старый город.
Через некоторое время город построился на месте нынешнего, а ещё позже был возведен Белозерский кремль. Белозерск продолжал оставаться важным центром Северной Руси, и даже отдельный отряд белозер (именно так называют себя жители) участвовал в сражении на Куликовом поле.
Поскольку Белозерск – город с древней историей, то и церквей, построенных в разное время, в нем было двадцать одна.
После очередного переноса города в окрестности нового кремля значение его в истории государства Российского сильно уменьшилось, но экономически и географически он оставался важен – в Белом озере ловили рыбу к царскому столу да речные суда продолжали ходить по озеру в направлении Санкт-Петербурга. Город был ближе к торговым путям чем, например, Кириллов, так что и купцов тут было побольше. Озеро было достаточно мелкое – средняя глубина два метра. Поэтому жители Белозерска изобрели особые лодки – белозерки, которые перевозили товар через озеро, чтобы потом снова перегрузить на грузовые баржи.
У Петра Первого была мысль построить канал из Волги к Балтийскому морю, но она не была реализована. Екатерина Вторая возродила эту идею. Однако канал был построен через двенадцать лет поле ее кончины. На Белом озере часто были штормы, а потому решились построить обводной канал вдоль южного берега. Причем канал был насыпной – уровень воды в нем был выше уровня озера, а от озера канал отделял высокий вал. Рыть канал, как обычно, не позволяло большое количество подземных вод.
По Белозерскому каналу баржи с грузом тянули как буксиры, так и лошади, и даже некоторое время - бурлаки. Использовались также туера – суда, ходившие по цепи, лежавшей на дне канала.
Потом направился в частный музей "Традиционные лодки Белого озера". Хозяин провел ну просто замечательную экскурсию.
И началось с рассказа о его друзьях, которые вернулись из леса голодными, потому что забыли дома ложки. Он же сказал друзьям – в лесу, что ли, березы не было? И показал мне, как из квадратика бересты и расщепленной ветки сделать вполне прочную ложку. А знаете, что и воду в берестяной корзинке можно вскипятить? Вот мой дедушка набирал воду в берестяной туес, камни накалял в костре, клал их (ну не голой рукой, конечно!) в туес с водой, вынимал, накалял, снова клал – и вскоре вода в туесе закипала. К тому же дедушка и спички не носил, а пользовался кресалом и огнивом.
Потом пошел рассказ о городе, который несколько раз менял свое место, и куча версий есть о его первоначальном расположении. То у одной деревни, то у другой, то у одного ручья, то у другого. Самое известное поселение было в том самом месте, близком к месту, где река Шексна вытекает из Белого озера. Когда после строительства плотины на Волге уровень реки стал подниматься, археологи стали дружно исследовать это поселение, но сжатое время не позволяло тщательно разбирать результаты. Так что в отвалах раскопок ребята с металлоискателями столько старинных металлических предметов находили! А тут ещё после весеннего половодья река размывала место старого городища, и на поверхности столько артефактов оставалось - мужики ведрами носили.
А вот чуня – лодка, составленная из двух соединённых выдолбленных параллельных бревен, одна нога стоит в одном бревне, другая – в другом, а сам лодочник сидит на дощечке, соединяющих два бревна. Некоторые старики до сих предпочитают для рыбалки чуни всем остальным лодкам, и на какие другие не желают их менять.
А для изготовления лодки предпочтительнее использовать осину. (Таких толстых осин что-то в Беларуси я не видел). Осина отталкивает воду, поэтому ее для настила тротуаров не используют – гарантированно поскользнешься и приложишься либо затылком, либо пятой точкой.
Тут мы перешли к животному миру.
Поехали как-то к товарищу, живущему в лесу, искать подходящую осину для лодки. Вышли к речке, где бобры валят деревья, нашли свежесваленную осину подходящей толщины, притащили к дому и пошли спать. Утром товарищ забегает с улицы и кричит: "У нас древесину воруют!". Выбегаем на улицу – а там у принесённой вчера осины сидит толпа бобров и усиленно ее грызёт – так, что щепки как от пилы летят. Мы кричим – а им хоть бы что, только посмотрели и продолжают грызть. Мы на них побежали, а они – на нас. Ну, мы в доме и спрятались.
А как-то поехал в лес на машине. Еду по лесной дороге и каким-то чувством понимаю, что что-то сейчас случится. Торможу, и вижу, как осина падает. Прямо перед капотом. Выхожу, а тут такая ряха из-за осины показывается – и на меня! Я быстренько в машину и задним ходом. Даже след на капоте остался.
А вот это – "душегубка", потому что с непривычки переворачиваются часто. Душегубка делается из цельного ствола осины. Внутренность выдалбливают и дерево распаривают до мягкости, практически до кашеобразного состояния. В процессе все время вставляют деревянные распорки, периодически заменяя их на более длинные. В результате ствол очень сильно распластывается, и лодка получается почти плоской. И переносить ее на себе с места на место можно.
А лодки тут делают без гвоздей. Так и называется – шить лодку. Для "шитья" используют тонкие еловые корни – они очень длинные. Достают из земли, освобождают от коры, просушивают и потом используют. А отверстия в бортах и шпангоутах делают ручной дрелью.
Снова пошёл вдоль великолепного высокого кремлёвского вала. От автостанции в западном направлении бывший ров перед валом становился все незаметнее, пока не превратился в плоскую лужайку, через которую от валов шла тропинка к стоящим за улицей домам.
Свернул на Василия Шукшина и пошел к озеру. Улица привела к разводному мосту через обводной канал. Слева от моста у берега канала стояли несколько речных судов, направо уходил обводной канал вдоль озера.
Канал живописной лентой расположился между асфальтобетонной набережной и высоким земляным валом. На самой набережной стояла полутораметровая серебристая колонна, на вершине которой, опираясь на выходящие с верха колонны водоросли, стояла современная большущая фигура Белозерского судака.
Величина фигуры порождала только одну мысль – почему же такие судаки не ловятся?
Путешествие по верху валов было весьма приятным для глаза, который сверху смог увидеть те улицы, по которым уже проходили ноги.
Склоны валов густо покрывали луговые цветы. А внутри вала под солнцем блестела вода нескольких прудов.
Шторма на Белом озере очень губительны для кораблей. При глубине озера два метра волны достигали трёх с половиной. Из-за этого корабли цепляли днищем дно озера и часто переворачивались. В одном из штормов на озере погибло множество торговых кораблей и убыток составил полмиллиона рублей (это в XIX веке!).
А ещё Белозерск попал в историю советского кино - здесь снимались некоторые сцены из знаменитой "Калины красной". Правда, кафе, в котором снималась сцена "бордельеро", уже не существует, но есть более новое кафе "Калина красная".
Посмотрев с вала на окружающие городские пейзажи и озеро, спустились внутрь кремля, где за гладью пруда стоял ещё один пятиглавый храм - Спасо-Преображенский. Спасо-Преображенский собор по своей архитектуре очень напоминает Успенский – такой же почти кубической формы, такая же небольшая трапезная, почти такие же пять глав на четырехскатной крыше.
А внутри храмы отличаются разительно. В Спасо-Преображенском как такового иконостаса нет. От входа открывался вид на алтарную часть, расположенную за галереей, с обеих сторон которой стояли по четыре золоченые колонны. Первая пара колонн сверху соединялась золоченой аркой, над которой была фигура Христа во славе. Перед фигурой стояли семь свечей в подсвечниках в форме кеглей с росписями.
Колонны поддерживали полусферу, в центре которой тоже был фигура Спасителя, из-за которой выглядывала фигура агнца. Между колоннами центрального входа – мастерски написанные иконы. Дмитрий сказал, что основная тема обрамления храма – апокалиптические мотивы. Похоже, что так оно и есть.
Слева находится список Белозерской иконы Пресвятой Богородицы.
В обе стороны от входа в алтарную часть тоже стоят золоченые колонны, между которыми размещены образа – и прямоугольной формы, и круглой. В конце галерей на боковых стенах – иконы с изображениями Архангелов. Над иконами на карнизах стояли фигуры ангелов, поддерживающих круглые иконы. Такой же карниз, украшенный поясом синей краски и золочеными гирляндами, проходил по всему периметру храма. Жаль, что некоторые иконы утеряны – их место просто задрапировано тканью. Все очень напоминает католический храм, что неудивительно – очень яркий образец барокко. Только из-за одного этого храма стоило приехать в Белозерск – подумал я.
Основные же купеческие дома расположены на Советском проспекте. Добротные, массивные, классической архитектуры. Пилястры, мезонины, треугольные фронтоны... И самый ранний из домов принадлежал фармацевту.
Очень радовало, что дома не пустуют, а используются различными учреждениями. В большом, красного кирпича, купеческом собрании начала XX века (фасад в семь окон) расположился театр. Где-то разместилась полиция, где-то прокуратура. И здания поддерживаются в порядке.
После прогулки снова вернулись к месту начала экскурсии – памятному камню с датой основания города и стоящей на постаменте довольно большой деревянной ладьей – Синеус же сюда прибыл не иначе как на ладье.
Снова здравствуй, Череповец. Практически весь путь проходил по Череповцу современному среди многоэтажных домов. До моста, как и предполагалось, шел минут сорок. По мосту шел минут пятнадцать. Никогда бы не подумал, что Шексна такая широкая – как Волга в Ярославле.
Покрашенный в голубой цвет усадебный дом живописно расположился на самом высоком месте. Обошел вокруг усадьбы, оценив цветовую гамму клумбы между оградой и домом. Дом отсюда очень походил на Смольный, насколько его помню, только деревянный. Выдвинутый вперёд портик с колоннами и балконом с балюстрадой явно служил для любования рекой.
Усадьба называется так по имени последнего владельца, который женился на дочери прежнего хозяина. Как рассказала экскурсовод, хозяева усадьбы были очень добры к работникам и хорошо платили, так что даже жители соседних деревень, находившихся на земле других помещиков, приходили к Гальским на работу. И даже во время, когда жгли поместья вокруг, усадьба уцелела.
Были очень интересные экспонаты. Вот, например, открытый деревянный невысокий шкафчик с оцинкованной дверью, полками и внутренностями. Как вы думаете, что это? Может, сейф? Да нет же, это холодильник начала XX века!
Во всех комнатах стены были покрашены в нежно-голубой цвет, в тон внешнему цвету усадьбы.
По массивной деревянной лестнице, стены которой тоже были украшены небольшими картинами, поднялись на второй этаж, в комнаты хозяев. Кабинет, спальня, детская. В детской стояли старинные игрушки, прежде всего лошадка-качалка.
В усадьбе сохранились и подлинные ее предметы – дети прежних коммунальных жильцов нашли в земле ящик с красивым фарфоровым сервизом, спрятанным прежними хозяевами. Не знаю, насколько он был ценен для них, что зарыли в землю, но действительно красив – квадратные блюда с охотничьими и батальными сценами, тщательно выписанными во многих красках.
Ещё небольшая узкая лестница – и я уже в беседке наверху, любуюсь замечательным видом на Шексну, на слияние Шексны и Ягорбы, на корабли и парки, за которыми белыми гребешками высовываются современные жилые дома, на мост, по которому я проходил, и на трубы металлургического комбината за ним. Простор!
Вернулся на другой берег и пошел к следующему объекту желаний – дачному домику И.А.Милютина. Дом-дача И.А.Милютина была гораздо меньше, чем усадебный дом Гальских, но тоже двухэтажная. От входа дача смотрелась очень простенькой - прямоугольные объемы с двускатной крышей.
И.А.Милютин в дореволюционном Череповце был очень уважаемым человеком – около сорока лет занимал должность городского головы. Так что при нем была выстроена практически вся центральная часть города, что сейчас город и украшает.
Все комнаты были обставлены просто, по-деловому, но с некоторым изяществом. Платок со схемой российских железных дорог того времени, письменный прибор розового камня, украшением которого была фигура стоящего посередине черного рычащего медведя за золотой оградой. Перед медведем лежало обыкновенное гусиное перо. Второй предмет, который привлек внимание - вертикальный шкафчик со встроенным патефоном.
Как всегда, привлекла внимание буфетная комната с самоварами и красивой цветной посудой. Первый раз увидел самовар на две (или даже на одну) порции чая – максимум поллитра. Хотя об объеме порции судить было сложно – на столике резного буфета напротив стояла полуторалитровая чашка с многозначительной надписью "Хватит и одной". Да, пожалуй, хватит...
Вышел из дома, и, как всегда, с ощущением, что чего-то не увидел, решил зайти за дом и посмотреть на его вид от реки. Вид оказался стоящим внимания и намного интереснее, чем вид с улицы. С правой стороны дома к нему была пристроена застеклённая веранда, деревянная часть которой была покрыта орнаментом резьбы, а наверху веранды располагался открытый балкон с такой же декорированной оградой.
Направился к историческому музею. Дореволюционная часть музея была дополнена манекенами в костюмах эпохи, к которому выставка относилась – от охотника времён Древней Руси до городской дамы XIX века.
Самых древних экспонатов было немного, но на стенах были размещены информационные таблицы об истории края. Иконы, даже выгравированные на раковинах, сверкающих перламутровым блеском, книги, оружие, мебель...
Зал с революционным прошлым, в котором закрытая металлическая лестница была окутана транспарантом "Вся власть Советам!". В зале, посвященном времени Великой отечественной войны, висела фотография с подписью "Лепельское пехотное училище". Сразу не понял – откуда. Потом вспомнил – училище из Лепеля перевезли в начале войны.
Последний зал был посвящён послевоенным трудовым подвигам. Тут чувствовался дух актового зала. Стены были увешаны разными агитками и фотографиями передовиков. Казалось, здесь вот-вот начнется собрание – или профсоюзное, или партийное.
Дождь на улице уже шел, но был не настолько сильным, чтобы помешать продолжить знакомство с городом в оставшееся время до отъезда автобуса. Через современные кварталы снова вышел в историческую часть – проспект Советский, заполненный стоящими импортными автомобилями, прогулялся туда и обратно среди хорошо сохранившихся (или хорошо отреставрированных) домов XIX века с кафе и магазинами, получил свежую порцию хорошего настроения и пошёл на вокзал.
